В сетях паутины

Союз ветеранов Чечни - это значит: территория зачищена от бандитов, интересы народа защищены

Около года назад в области появился некий «Союз ветеранов Чечни». Засветился на деле суздальского педофила. Сработали конкретно, чем и обратили на себя внимание. Потом занялись ранеными, больными, молодёжью. В общем, социальный сектор. Понятно, что это были не просто силовики, нанятые для разовой операции. Это было что-то другое. Стали появляться самые разные версии. Интересу к союзу способствовало то, что пресса ничего не освещала. Интрига росла и требовала разъяснения. Структура нового типа - необычная и по задачам, и по взглядам, и по действиям, вовсю действует в нашей области, и никто толком ничего не знает. Мы решили исправить ситуацию.

Через пятые руки нашёл телефон председателя союза, Чугреева Михаила, созвонился, представился. Мне назначили встречу в кафе. Пришёл пораньше, сел за столик, курю. Вижу, в сопровождении двух бойцов заходит парень военной выправки, на вид лет тридцати. Худощав, невысок, смотрит прямо, глаз не прячет. Я так и не понял, кто это с ним, охрана или товарищи, но сопровождение село пить чай за отдельный столик. Подошёл ко мне, здравствуйте, говорит, Михаил. Потом улыбнулся и сказал – это вы просили встретиться.

- Да, я. Вот интересуюсь вашей организацией.
- Не вы один, - опять улыбнулся он. - Только, знаете, нам это не надо.
- Миша, вы меня удивляете, - сказал я тоном одесского еврея. - За любую заметку люди деньги платят, а вам не нужно бесплатно? Юмор подействовал. Михаил засмеялся, присел за столик, достал сигарету, закурил и ответил, - потому и не нужно, что все платят.
- Да, на самом деле странно. А вам не обидно, что ваши заслуги припишут себе другие?
– Нет, не обидно. Главное – дело сделали. А на чужой роток не накинешь платок.
- Перед выборами опять поднимается тема Суздаля. Люди интересуются, кто помогал.
- Много кто помогал...
- А если конкретно?
- Ну зачем вам конкретно, - сухо перебил Михаил, но тут же осёкся. Смутившись за свою несдержанность, продолжил - вы не обижайтесь. Достали уже с этим вопросом. Скоро год уже, как спрашивают что да как. Спрашивают, а у самих в глазах другой вопрос – кто заказчик и сколько заплатили. Все одинаково думают. По себе что ли судят…
- Ну и что думают, вежливо поинтересовался я.
- Думают, что нас кто-то нанял, и допытываются, кто. Проведя руками по столу, словно стряхивая крошки, он продолжил, - вы думаете, нам кто-то поверил, что мы в Суздале начали с этим «орлом» разбираться по своей инициативе? Никто… Время сейчас паршивое. Прямо как на рынке… Не страна, а магазин какой-то.
- А не называя фамилий можете сказать хотя бы уровень помощников?
- Скажем так: помогали многие, начиная от самого верха и донизу. Депутат ваш один помогал. Нормальный мужик… Странный только немного.
- В преддверие выборов внимание к вам выросло?
- Честно говоря, задолбали уже. Мы вам заплатим, говорят, а вы организуйте нашему кандидату поддержку. Начинаешь спрашивать цели этого кандидата, а они прямо говорят, какая вам разница. Мы же, говорят, люди взрослые, вы нам поддержку, мы вам деньги. Когда понимают, что мы патриоты, говорят, поможете нам, мы поможем вашим раненым. А если мы с вами не договоримся, вы что, не будете помогать нашим безногим безруким пацанам? Пришёл здесь такой, и Миша руками нарисовал в воздухе толстую фигуру. Давайте, говорит, сотрудничать. Мы говорим, давай. Только учти - мы Россию больше денег любим. Он как это услышал, чуть со стула не упал. Во времечко-то настало. Охренеть можно. Педерастом быть нормально, патриотом зазорно.
- Каково ваше мнение относительно выборов?
- Да такое же, как у всякого нормального человека. Михаил опять забарабанил зажигалкой по столу, помолчал, поглядел в окно, и продолжил: нам всё это не нравится. Кругом одна коммерция, а не выборы. Всё как на базаре… Всё какое-то мелкое, плоское, продажное. Потом ещё помолчал, и вдруг в лоб, спросил: Вы верите, что богатые идут во власть ради блага народа и всё такое прочее?
- Вообще-то не очень, растерявшись, ответил я.
- Ну и я не очень. И все не очень. По-русски говоря, никто не верит.
- Ну и что из этого?
- А ничего... На выборах другие, кто без денег, во власть пройти не могут. Проходят только богатые. Вопрос: ради чего им власть, ради наживы или они о счастье нашем думают. Сегодня честь ничего не значит, и Михаил стукнул зажигалкой по столу.
- Таковы правила игры, - печально произнёс я.
- Да плевать я хотел на такие правила. Мало ли какие правила нам завтра сделают. Может, скоро по правилам, по моде мужикам надо будет колготки носить. Так что же, выполнять эти правила? Правила должны быть одни – человеческие. - Что же, по-вашему, сегодня в России?
- Рынок. Не только экономику, всю Россию сделали рыночной. Куда ни повернись, везде рынок,- подытожил Михаил, и жёстко раздавил недокуренную сигарету.
- Что же делать?- недоуменно спросил я.
- Ничего не сделаешь, пока дорогу во власть открывает капитал, Можно караул кричать, можно молчать «в тряпочку», но пока такие правила игры, ничего не изменится. Кто больше всего ограбил свой народ, того наш бедный народ и выберет себе во власть.
- Такова жизнь.
- Нет, не такова. У мужчины всегда есть выбор. Или смирись и приспосабливайся, или веди себя сообразно принципам. Если ситуация противоречит твоим принципам, борись. Но не с принципами, а с ситуацией. Сегодня идиотская ситуация – многие мужчины победили свои принципы, а не ситуацию. Принципы сменились приспособлением.
- Как же сегодня можно бороться, - полюбопытствовал я.
- Мы не понимаем, как можно бороться против очевидного зла. Наши предки не понимали, как можно не бороться, как можно молчать. Последние слова Михаил проговорил тихо, сокрушённо покачав головой. Потом продолжил: воину оставили два пути – или в сторожа охранять ларёк, или в бандиты грабить ларёк. Если не хочу ни в сторожа, ни в бандиты, то получаюсь лишний человек. И это в то время, когда самые бессовестные торгаши оказываются наверху, во власть рвутся, чтоб ещё больше грабить. Вы считаете, что мужчина может молчать и при этом не чувствовать себя тряпкой?
- Но ведь всё бесполезно!
- В том-то и беда наша главная, что мужчины так думают. Вот вы лично пробовали, неожиданно задал Михаил вопрос, хотя бы озадачиться этим, прежде чем утверждать, что всё бесполезно? В своё время нашим отцам и дедам говорили, что с Наполеоном и Гитлером бесполезно бороться. Они считали иначе. И сейчас есть такие. Если мы объединимся… мечтательно произнёс Михаил.
- А ведь может и не получиться. Зря только время потратите.
- Может получится… Может не получится… Пришла беда, - делать надо, а не канючить. Когда нет возможности нормально жить, всегда есть возможность нормально бороться. Как у Окуджавы: «Может, ты и не станешь победителем, но зато умрешь как человек». Я верю, что мы победим. На Руси всегда побеждали… Землю защищают не слова, а открытые раны.
- Вы видели смерть, спросил я, заражаясь энергией Михаила.
- Я?! После моего вопроса Михаил чуть не поперхнулся. Я видел такую смерть, от которой парни седели. Когда у ребят отрезаны ноги, это не самое страшное. Страшно, когда ампутирована душа. Умирать не больно. Больно бессмысленно жить. - Все говорят, что ваша организация принципиально отличается от остальных фондов и союзов, образованных силовиками. Это так?
- Мы не загоняем себя в рамки, определённые системой.
- Чем же Вы занимаетесь?
- Собираем людей, которым Бог дал сердце неспокойное. Тех, кто не коммерсант по природе и кому честь не позволяет стать бандитом.
- Вы так говорите, что кажется, будто коммерсант – это плохо.
- Да нет, я не говорю, что это плохо… Михаил как-то замялся, и продолжи: были на Руси такие купцы.. при этом он потряс в воздухе кулаком, словно показывая крутость тех купцов. Я читал книгу, там описывалось, как смоленские купцы во время нашествия Наполеона раздавали и жгли свои лавки и магазины. Ничего не досталось врагу. И с ребяческим энтузиазмом начал рассказывать понравившиеся ему сцены. Один купчина кричит из своего магазина: тащи всё, ребята. Другой: решилась Рассея, решилась! Всё запалю. Наполеон в шоке был. Он такого в Европе не видал. Вот это были мужики. А сейчас не купцы, а спекулянты какие-то. Только одно на уме – как нажить. Ни Родины, ни флага. Где каши больше, там и родина их. За что их уважать? За то, что они за счёт народа наживаются, но народу ничего не дают. За то, что они бандитам за крышу платят, чтоб у тех было на что по проституткам и казино шляться, но не помогают беспризорникам и старикам? Уважать за то, что ездят на дорогих машинах? Противно всё это…
- Так и раньше было.
- Враньё всё это. Никогда мужчина не вёл себя так низко, как сейчас. Только сегодня лучшие люди, - люди чести, оказались на обочине жизни. Демократия опустила воина ниже канализации. Придет время, и воины опустят демократию.
- Вы против демократии, - удивившись, спросил я.
- Я против системы, где деньги решают все. Если эту систему называют демократией, значит, я против демократии. - Вы будете участвовать в выборах?
- Лично я – точно нет.
- Это значит, кто-то другой от вас будет?
- Это значит: что если придет человек, у которого сердце болит не за свой карман, а свой народ, и болит не на словах, а на деле, мы можем найти общий язык.
- А если Вам предложат много денег?
- Я же сказал, что мы не коммерсанты. Мы православные. Мы – русские солдаты.
- С кем ваши позиции схожи и кого вы будете поддерживать?
- Это закрытая тема.
- Хорошо, Михаил, если Вы такие принципиальные, а современное общество продажно, как Вам удаётся «снискать хлеб насущий»?
- Ну уж точно не коммерцией, - чуть ли не с возмущением ответил Михаил.
- Ну а как, - допытывался я, понимая, что похож на банный лист.
- Как бы вам сказать, задумчиво произнёс Михаил, и опять забарабанил зажигалкой по столу. Потом стал смотреть в окно, словно искал там формулировку ответа, и сказал туда, в окно: своим людям помогаем. Могу ещё добавить, что мы не бандиты, и сюда пришли не ларьки делить. У нас масштаб задачи другой. На этом тема закрыта.
- Может, координаты оставите? Вдруг помощь кому понадобится.
- Рекламу не даем.
- Ну а если, прочитав Ваше интервью, кто-то захочет вступить к вам?
- Кто по настоящему хочет – найдет. Просто любопытные нам не нужны.

С этими словами Михаил оперся руками о стол, словно собираясь встать, давая понять, что аудиенция закончена. Война из мальчишек сделала настоящих мужчин.

Вернуться назад