Наша идеология

Предисловие / 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15 / 16 / 17 / 18 / 19 / 20 /

О великих и власти

        Людей можно понять. Они хотят жить. Крестьяне хотят сеять хлеб, студенты – учиться, певцы – петь, а домохозяйки – печь блины. Общество хочет структурироваться. Оно устало от случайных выскочек и удачливых авантюристов. Но как это сделать, куда идти, кому верить, оно совершенно не знает. Поэтому люди, искренне ратующие за демократию, ни в коей мере не являются злодеями. Это романтики, имеющие о демократии столько же понятия, сколько революционные матросы имели о коммунизме. Большевики соблазнили матросов лозунгом "грабь награбленное". Капитал соблазнил кого чем, кого призывом "обогащайтесь", кого общими словами о правах и свободах. К чему ведут эти лозунги, ни матросов, ни обывателей, не заботит. Рассуждения на тему "куда мы идём" никогда не омрачают сознание масс.

        Народ, как ребёнок, никогда стремится не переделывать окружающие условия, даже если ему в них плохо живётся. Он до последнего старается приспособиться к ним. Перед народом никогда не стоит вопрос о качестве системы, в которой он живёт, воспринимая её как данность. Мысль о том, что система порочна, и её надо переделать, одинаково недоступна как ребёнку, так и народу. Большинство людей столько же думает о направлении, в котором течёт мир, сколько рыбы думают о направлении, в котором течёт река. Для них эта такая же данность, как климат.

        Если с такой позиции посмотреть на великих, то большинство тех, кого принято считать великими, на самом деле великими в абсолютном смысле не являются. Кто такой Александр Македонский? Удачливый солдат и крупный организатор, который использовал окружающие обстоятельства с максимальной пользой для себя. Он, гениально приспособившись к условиям, извлёк из них силу, с помощью которой обрёл власть. Помыслить о том, чтобы построить какую-то иную конструкцию, вместо той, в которой он действовал, полководец не мог. Если и пытался, то на слишком примитивном уровне (например, женил своих военачальников на принцессах захваченных территорий, надеясь этим укрепить свою империю). Это не помогло, т.к. не устраняло порока создаваемой конструкции. Как только гениальный полководец умер, умерла и его империя. Это свидетельствует о том, что Македонский абсолютно не понимал, что определяет прочность государственной конструкции.

       То же самое можно сказать и о Наполеоне. Идеально приспособившись к условиям своего времени, он извлёк из него максимальную силу, с помощью которой взял власть. Но как использовать эту власть, т.е. какую государственную конструкцию строить с помощью этой власти, он не знал. Этот вопрос не входил в сферу его интересов. В итоге империя корсиканца развалилась ещё при его жизни. Империя Гитлера тоже была обречена на развал в силу её конструктивных пороков. Тысячелетний Рейх не простоял бы и 50 лет, даже если бы победил Россию. Все эти конструкции были ущербны, но Великие Солдаты этого не видели (или не могли видеть). Они полагали, что прочность государства зависит от грубой силы, которая, в свою очередь, проистекает из экономики и воспитания народа в воинственном духе. Это равносильно архитектору, который уверен, что величие здания зависит не от конструктивных расчётов, а от количества финансов и честности рабочих. К сожалению, на практике великим архитектором признаётся не тот, у кого проект лучше, а тот, кто сумел выбить бюджет и завести знакомство с нужными чиновниками. Только на практике такие "архитекторы", благодаря своему организаторскому таланту, создают большие несуразицы, отвратительные как в эстетическом, так и в техническом отношении, довольно быстро разваливающиеся под собственным весом. И крайне редко талант организатора и архитектора совмещается "в одном флаконе".

        Робеспьер или Ленин в этом плане были выше любого из великих Солдат, потому что замахивались на принципиальное изменение самой системы, а не на контроль за её ларьками. Захват власти ради власти - это слава Герострата. Она не может принести ничего, кроме бед и страданий, хотя сам по себе масштаб достоин уважения. Великие революционеры стремились не к переделу ларьков, а к изменению системы. Но и у них ничего не получилось, потому что теории, которыми они руководствовались, содержали грубейшие просчёты. Они изначально пошли в неверном направлении.

       Великие преобразователи не учитывали человеческой природы, полагая, что её можно изменить под их теорию. Они понимали, что прочность общества в первую очередь определяется не экономикой, а духовностью. Но вот основания для духовности они не предусмотрели никакого. По Ленину получалось, что духовность - это какой-то самодостаточный продукт, берущийся ниоткуда и существующий сам по себе. Ни в одной работе отцов-основателей вопрос о том, на что опирается духовность, не освещён. Их учение, взявшее за точку отсчёта атеизм, проводило идею, что духовность есть производное экономики (!!!). Энгельс прямо пишет в “Антидюринге”, что социалистическое общество избавиться от преступности за счёт всеобщего равенства в потреблении. Он правильно думает, что смысла воровать при всеобщем изобилии и доступности нет. (теоретические трудности создания такого изобилия не обсуждаем; допустим, это реально). Но как быть с неэкономическими преступлениями? Куда денется ревность, драки, маньяки и прочие преступления, никак не связанные с экономикой? Этот вопрос опускается, потому что приводит к необходимости государства, что противоречит идеалу коммунистической теории, понимающей государство как аппарат насилия в руках имущих классов. Естественно, конструкция, построенная на таких натяжках, не могла не рухнуть. Ключевые "рёбра жёсткости" - мораль и нравственность, оставшись без фундамента, размылись в двойную мораль.

        О современных правителях, берущих власть интригой, деньгами и хитростью, даже говорить скучно. Они никто. Их нельзя назвать ни Солдатами, ни Революционерами. Это тщеславные завхозы, герои бюрократических боёв, в головах которых даже мысль о смене системы не может возникнуть. Это такие же дети, с той лишь разницей, что захватили лучшие игрушки и стали на тонущем корабле старшими. Организовать процесс спасения корабля они не в их силах, потому что не мыслят в таких категориях. Единицы, которые оказались во власти и понимают характер происходящего, тоже бессильны, потому что одиноки. Системе может противостоять только система.

        Сказанным мы не хотим обидеть хороших людей, попавших в правительство. Мы только обращаем внимание, что в большинстве своём они не ведают, что творят. Это дети, может более вредные и избалованные, но дети.


        Вывод: демократия приводит во власть несоответствующих людей